Классическая литература не случайно так называется. Классическая литература - это произведения, навеки вошедшие в культурный банк литературы. Чтобы произведение получило титул классического оно должно содержать в себе такие важные темы, вопросы и посылы, которые по прошествию столетий до сих пор актуальны среди нас.

Мы читаем классическую литературу, не только потому, что это «основа» литературы, но и потому что она помогает нам не только понять, как жили люди в то время и как они думали над этими вопросами в свой век, но и на основе этого сформулировать своё видение проблемы.

Можно сказать, что классическая литература помогает нам находить ответы на нужные нам вопросы. Как говорил Онегин из романа Пушкина: «Даёт нам чтенье бездну пищи. Для ума и сердца».

Чтение книг способствует расширению словарного запаса, повышению грамотности, а также развитию кругозора, фантазии, воображения.

Также регулярное знакомство с литературой улучшает память и навыки восприятия текстовой информации, что очень помогает в учёбе.

Подразумевая, что мы говорим о художественной литературе, книги стоит читать, чтобы познавать миры. С одной стороны, книга - это способ увидеть места, где тебя никогда не было, будь это Россия девятнадцатого века, джунгли Амазонки, далёкий космос или эльфийское королевство. С другой стороны, это способ пережить то, что с тобой никогда не происходило. Мы все с вами заперты внутри головы, в наших чувствах и эмоциях. Чтение книг - это возможность пережить чужой опыт, понять его изнутри и расширить таким образом границы своего разума. Разве это не удивительно?

По данным опроса, проведённого в 2022 г. Аналитического центра НАФИ самым популярным жанром у российских подростков - это научная фантастика, фэнтези и приключения (мальчики) и любовные романы (девочки).

Никогда не задумывалась над этим вопросом, хотя он очень интересный. Специально поискала опросы и нашла, что в 2017-м году ВЦИОМ был проведён опрос жителей России и русскоговорящего зарубежья о предпочтения в литературе. Оказывается, чаще всего мы вспоминаем Пушкина А. С. как любимого поэта и писателя, также люди называли С. Есенина, Л. Толстого, М. Ю. Лермонтова, М. Булгакова, Ф. М. Достоевского, Н. В. Гоголя.
Но мне кажется, что в вопросе выбора книг по душе не нужно опираться на популярность. Популярность писателя может быть следствием его признанности обществом, которая складывается за долгие годы (как у Пушкина и Гоголя), а может говорить о «простоте», ведь популярно то, что легко понятно всем.
Совет: попробуй задать вопрос по другому, спроси себя, какой писатель нравится тебе, какой жанр литературы ты предпочитаешь. Ответив на эти вопросы, ты сможешь легче находить книги по душе. Удачи в поисках!

Используя этот термин (например, «классическая русская литература», «классический роман», «классическое произведение»), мы подразумеваем некий образец, общепризнанное произведение, широко известную литературу. Поэтому, как мне кажется, классической литературу делает время, точнее - проверка временем. Филологам известно, что во все эпохи существовала литература второго плана, память о которой со временем исчезает, стирается. А вот то творческое наследие, которое закрепилось в национальной или мировой культуре, нашло отклик у последующих поколений, стало востребованным вне зависимости от исторических условий и обстоятельств, можно назвать классическим. Почему так происходит? Я думаю, что произведения, которые в итоге получают определение классических, так или иначе посвящены тому, что важно в любое время: они говорят о человеке, его жизни, смысле его существования, его терзаниях, о счастье - согласитесь, это вечные вопросы, которые волнуют всех и всегда.

Не бывает «правильного» и «неправильного» понимания любого произведения (литературного, музыкального, живописного, кинематографического и пр.). Зритель, слушатель, читатель имеет право на своё прочтение и понимание. Другое дело, что любая интерпретация (в учебной или профессиональной ситуации) требует доказательной базы. При этом практика показывает, что случайностей в художественном тексте почти не бывает: не зря известны случаи, когда писатели мучительно подбирали слово или искали нужную деталь. Всегда не случайны название произведения, эпиграф к нему (если есть), жанровое определение - всё это говорит об авторском замысле, это такие кодовые элементы художественного текста. Конечно, не стоит преувеличивать и трактовать все образы художественного произведения как в высшей степени символические, т.е. несущие скрытый смысл, однако если определённая деталь настойчиво заявляет о себе, то это наверняка деталь значимая. Особого внимания с этой точки зрения заслуживают кульминационные, ключевые сцены произведения, в которых возрастает акцент на символический подтекст (например, объяснение в любви, поединок/столкновение, финал/развязка произведения). А иногда случайно подмеченная или ранее не известная деталь может перевернуть представление о всём произведении: например знаете ли вы о том, что Гоголь нарисовал для «Мёртвых душ» специальную обложку? Если нет, то вас ждёт чудное открытие этого живописного эпиграфа, которое без сомнения окажет влияние на восприятие хрестоматийного (казалось бы) произведения.

Тут вот как раз я беру, как шляпки перед зеркалом, к своим героям подставляю разные имена и смотрю, он – не он, узнаю – не узнаю? Но я про этого героя уже должна что-то знать, я уже должна что-то представлять.
Короче говоря, кому вы подбираете имя – вы внимательно его рассматриваете, советуетесь мысленно с ним. Я советую особенно долго над этим не мучится, потому что потом, по ходу пьесы, имя получит новую семантику от того, каким является персонаж.

Перевод художественной литературы — это всегда сотворчество. Стопроцентную верность оригиналу сохранить невозможно, потребуется творческий подход, можно даже сказать талант, для того, чтобы средствами другого языка выразить то, что было заложено в исходном тексте. Очень сложно переводить поэзию. Стихи Сильвии Плат, как мне кажется, в русских переводах «не звучат», хоть и могут быть прекрасно переданы графически. Сохранить ритмическую ткань, этот безудержный поток метафор, аллитераций, ассонансов американского верлибра – сложная, почти невозможная задача. Например, мелодику стихотворения “Morning song” («Утренняя песня») задают ассонансы, создающие эффект эхо, в котором переплетаются крик новорождённого, речь родителей и cлова акушерки. Сохранить чёткую и стилизованную под эхо структуру текста, в которой каждая строфа указывает на дистанцию между лирической героиней и младенцем, в русских переводах не удалось.
Каждая переводческая интерпретация будет отражать личностные качества переводчиков, что неизбежно приведёт к изменениям в характере лирического героя, утрате авторских интенций смещению временных пластов и т.д. Особенно интересная задача – перевод реалий. Не так давно читала интервью переводчика Анастасии Завозовой, где она комментировала переводы Джейн Остен. Интересно, что в «Гордости и предубеждении» Маршак не знал, что review – это военный парад, и поэтому у него в переводе пропадает шутка мистера Беннета, который запрещает Китти приближаться к военным, он потом утешает её, что если она будет себя хорошо вести, то так и быть, сводит её когда-нибудь на военный парад. У Маршака он обещает сводить её на какое-то «обозрение», и эта ядовитая шутка теряется.

А кто этот таинственный Я? Пушкин? Автор ответа на этот вопрос? Автор этого стихотворения?*

Как видно из примера, сейчас – в ситуации культурного изобилия (или избытка?) – границы авторства и авторского текста довольно подвижны. Шаг назад – и мы в диалоге с автором, переосмысляем его наследие через собственный эстетический фильтр, творим вместе с ним. Шаг вперёд – и мы в зоне (пост)иронии, игры пустых форм, развенчания мифов о культуре. Поворот на каблуках – и мы делаем и то, и это одновременно (в меру сил и таланта, конечно). А вот плагиат как таковой, наглая и банальная копирка чужого таланта… явление больше бытовое, ученически-пробное, нелитературное… Как и вдохновлённая кем-либо роспись пера. – Нужно копать до самой сути: «А почему мне это нравится? Что роднит меня с автором? А я так же могу? А как это всё вообще?». Вот здесь уже можно говорить об осознанном творчестве и проблеме повторяемости.
Однако выбор – всегда за живой личностью, за конкретным человеком (не только за писателем, нет – но и за читателем-сотворцом): продолжать традицию, взращивая на её почве новые смысловые побеги, или, отрываясь от корней, без оглядки сигать в океан творческого хаоса? (см. эссе Германа Гессе «Взгляд в хаос»).
*Всеволод Некрасов (1934–2009) – автор заглавного стихотворения, русский поэт-концептуалист.

Если рассматривать содержание, то, очевидно, что классические книги с поднимаемыми в них вечными темами будут актуальны во все времена, в отличие от книг, например, развлекательного характера, справочных и энциклопедических изданий.
Если рассматривать форму, то электронные издания сейчас популярны, а в дальнейшем станут все больше и больше распространены (в силу ряда причин, среди которых и удобство чтения, и забота о здоровье глаз в случае использования специальных устройств). Но нельзя сказать, что в таком случае потеряют свою актуальность книги в обложке/переплёте, но их актуальность будет обусловлена сферой применения. Иначе говоря, всегда будут ситуации, в которых без бумажного носителя не обойтись.
Если рассматривать книги как товар, то здесь нужно отметить, что они не являются предметом первой необходимости. Тем не менее их покупали на протяжении многих лет, покупают до сих пор, несмотря на наличие свободного доступа в Интернет, и будут покупать — по разным причинам: собирать домашнюю библиотеку, коллекционировать, использовать в качестве декора и т. д.
Таким образом, книги в целом будут актуальны, но продолжительность и детали актуальности будут варьироваться.

По-моему, экранизации - это всегда очень интересно, они определённо заслуживают внимания! Они помогают книгам стать популярнее. Именно благодаря тому, что кто-то однажды посмотрел фильм, он не на шутку заинтересовался его первоисточником, открыл для себя новые грани полюбившейся истории, получил незабываемый опыт просмотра и чтения. Может быть и наоборот, фильм был не очень, а книга произвела неизгладимое впечатление. Но заметьте, это всё равно может поспособствовать интересу к первоисточнику!

А ещё следует сказать, что воспринимаем мы по-разному. Кто-то очень любит читать текст, дав простор воображению, а у кого-то с воображением похуже, он любит смотреть, слушать. Я думаю, что оба варианта хороши по-своему. Мне кажется, сравнивать и говорить, что одно лучше другого не совсем правильно, потому что мы говорим о разных вещах, хотя повествуют они, конечно же, об одной и той же истории.

У студентов направления «Литературное творчество» есть особый предмет — «Литературное мастерство». На протяжении пяти лет обучения мы занимаемся созданием и редактированием разных текстов, и мастер — наставник, который помогает нам в этом. В зависимости от того, на чём специализируется мастер и, соответственно, его студенты, есть мастерские литературной критики, поэзии, прозы, фантастики, художественного перевода.
Мастера можно назвать как угодно, главное же в том, что именно с этим человеком выстраивается самая тесная профессиональная связь из всех преподавателей на факультете, потому что именно он читает все черновики, даёт отзывы на каждую работу, помогает улучшить каждый текст, а впоследствии — создать дипломную работу — итог пятилетнего обучения.

Запретные темы могут быть - на уровне личном. То есть, когда сам себе запрещаешь что-то в силу своих личных моральных законов.
А вообще - запретных тем нет. Под темой, конечно подразумевается нечто общее, ещё требующее решения. То есть: проблема эвтаназии - это тема.
Эвтаназия это хорошо (иногда хорошо, плохо и т.д.) - это уже конкретное воплощение, решение темы. И тут уже это решение будет бороться с другими решениями.
Жизнь слишком большая и разнообразная. Поэтому нет единого решения, всегда существуют исключения, а литература, как раз любит такие исключения. Ошибкой является только попытка возвести исключение во всеобщее правило. (Но и из этого, только что сформулированного правила есть исключения)

Если в мыслях хаос, то и душа никогда не будет в порядке. Не знаю, что там насчёт математики, но литература точно может и то и другое!

Произведение чаще всего начинается с жизненной ситуации, которая и становится отправной точкой для будущих героев. А дальше, да, герои живут своей собственной жизнью, творят, что хотят, иногда ведут себя и вовсе из рук вон плохо.

Мне кажется, наставник нужен любому, кто только входит в новую деятельность. Именно наставник будет мягко направлять твой путь, помогать преодолевать трудности и находить себя.

Чтобы разбираться в истории, наверное, нужно читать учебники и научную литературу. А вот чтобы заинтересоваться историей, можно читать и художественные книги. В детстве мне очень нравились "История России в рассказах для детей"
 А.О. Ишимова и «Герои Эллады» В.В. Смирнова. ещё рекомендую В. Скотта «Айвенго», «Пуритане», «Квентин Дорвард», а также А. Дюма «Три мушкетёра». Ну, а когда тебе исполнится 16, можно и М. Дрюона «Проклятые короли" (цикл из семи книг, в общем 16+).

Начинающим стоит прочитать стихи Пушкина - великого поэта 19 века. В честь него отмечается день русского языка, ведь именно он смог создать русский язык поэзии, неделимый на высокий и низкие стили, поэтому его смыслы будут понятны даже начинающим постигать дух русской поэзии.

А нужно ли заставлять себя читать? Когда я начинала читать что-то кроме школьной литературы, то я старалась найти такую книжку, чтобы мне было интересно, чтобы я хотела её прочитать.
Часто начинаешь пугаться от объёма книги, и желание читать исчезает. Тогда нужно найти короткие и интересные рассказы, и только потом браться за что-то большое.

Обычно название - это первое, что мы узнаем о книге. Удачное название привлекает, неудачное может и оттолкнуть. Естественно, человеческое восприятие очень индивидуально: каждому не угодишь. Например, в детстве мне совсем не нравилось название «Оруженосец Кашка». Я терпеть не могла каши, которыми меня почти ежедневно пытались накормить по утрам. А в этом названии слышалось бабушкино: «Давай, кушай кашку»... В общем, читать про героя с именем Кашка было выше моих сил, а зря, книжка-то хорошая оказалась.

Отличный вопрос! На самом деле, если начало не пришло в голову сразу, то тогда придётся серьёзно подумать, так что это, в какой-то степени, обычная случайность. В голове могут быть полностью прописанные персонажи и законченная сюжетная линия, но как именно все это началось – пустота. Если жанр и сюжет позволяют, можно начать откуда хочешь, никак перед читателем не объясняясь, но тогда это придётся сделать позже. Иногда начало – просто дорога к главным событиям, а иногда – важное подспорье, что требует особенного внимания.

Когда мы учим стихи, мы развиваем память, словарный запас и возможность красиво изъясняться. Сегодняшняя речь включает себя огромное количество сленга и заимствований, несмотря на богатство русского языка. Возвращаясь к стихам золотого и серебряного века российской поэзии, мы развиваем возможность разнообразить нашу речь, сделать её немного романтично-поэтической.
изучение стихов очень сильно помогает держать нашу память в тонусе. Однако я считаю, что учить стихи нужно не «через силу», а на добровольной основе - так они и запоминаются легче, и есть больший шанс проникнуться ими.

В раннем возрасте пересказывание книг способствует формированию навыков публичных выступлений, навыков формирования мыслей в связанную и понятную речь. Кроме того, задания по пересказыванию мотивируют человека читать книгу осознанно, обращая внимание на детали и общий смысл того, что он читает.

Когда мы читаем в темноте, наше зрение намного хуже различает детали, и ему необходимо напрягаться. Так как буквы сами по себе являются маленькими, когда мы читаем в темноте глаза могут быстрее перенапрягаться и уставать в связи с чем может портится зрение.